2.3. Организация управления мусульманами Российской империи
Исследователь национального вопроса во внутренней политике Российской империи В. С. Дякин отмечал следующие особенности в отношении власти к российским мусульманам: «Первоначальная тенденция к большей или меньшей степени насильственной ассимиляции в форме обращения в православие и грубого ограничения в правах мусульман, составлявших до второй половины XVIII в. основное национально-конфессиональное меньшинство населения России, была при Екатерине II сменена политикой веротерпимости. Речь шла о буквальном понимании этого термина — власть соглашалась терпеть в государстве неправославное население, регламентируя его права, но сохраняя за православной церковью значение первенствующей»99.
Ситуация изменилась во второй половине XVIII в., когда в состав Российской империи вошли обширные мусульманские анклавы в Северном Причерноморье, на Кавказе и в Крыму. На Урале подданными России стали башкиры, и границы империи вошли в соприкосновение с кочевыми народами, исповедующими ислам. Мусульманское население России стало слишком значительным. Поэтому на повестку дня встал вопрос о выработке целостной политики в отношении мусульман России и организации для них специального управления. Подтолкнул к этому и ряд восстаний башкир, включая их участие в пугачевском восстании. Так, после присоединения Крымского ханства к Российской империи последовало публичное обещание охранять мусульманскую веру и храмы в манифесте Екатерины II 8 апреля 1783 г. по случаю присоединения Крыма100, и издание 22 февраля 1784 г. именного указа Сенату «О позволении князьям и мурзам татарским пользоваться всеми преимуществами Российского дворянства»101, по которому крымскотатарская и волжско-мусульманская знать была уравнена в правах с российским дворянством. Это было сделано с целью привлечь на свою сторону верхушку крымско-татарского общества. Основными для определения устройства мусульман России в 80-90-е годы XVIII в. стали два указа от 2 сентября 1788 г. «Об определении мулл
99 Дякин В. С. Национальный вопрос во внутренней политике царизма (XIX — начало XX в.). СПб., 1998. С. 16.
100 Там же.
101 ПСЗ I. T. XXII. Ст. 15936.
100
и прочих духовных чинов магометанского закона и об учреждении в Уфе духовного собрания для заведования всеми духовными чинами того закона, в России пребывающими» и от 23 января 1794 г. «О бытии в Таврической области магометанскому духовному правлению, под предводительством муфтия».
В первом из них говорилось об учреждении в Уфе духовного собрания магометанского закона, которое «имея в ведомстве своем всех духовных чинов того закона, в разных губерниях пребывающих, исключая Таврической области, где особое есть духовное управление, в случае надобности определять их куда-либо вновь, сии люди были испытываемы, и не инако определяемы, как когда признаны будут достойными; со стороны же наших генерал-губернаторов, правящих ту должность, в отсутствие же их губернаторов, наблюдать, дабы к исправлению духовных должностей магометанского закона употребляемы были люди в верности надежные и доброго поведения. В духовном Собрании упомянутом председательствовать первому Ахуну Мухамет Джан Гусейну102, коего Мы Всемилостивейше жалуем муфтием, с произвождением ему жалованья по 1500 рублей на год, и с ним заседать 2 или 3 муллам из казанских татар, в верности к Нам и в добропорядочном поведении их испытанном, с жалованием по 1200 рублей на год»103.
Во втором указе отмечалось: «согласно с представлением вашим, Всемилостивейше повелеваем: кадиаскеру Сейту Мегмету еффендию быть муфтием в области Таврической, с положенным предместнику его жалованьем104, по 2000 рублей в год, и в помощь ему определить Абдурагима еффендия с пятью еще еффендиями; избрать людей испытанных в верности, кротости и благомыслии, которые бы, под председательством муфтия составляя духовное правление, имели надлежащее надзирание над всем духовенством магометанским области Таврической. Жалованье им производить, Абдурагиму еффендию по 500, прочим же каждому по 200 рублей на год, расположа на сии оклады жалованье бывшего Кадиаскера»105.
102 Хусейнов (Гусейнов, Гусейн) Мухамеджан (ум. в 1824 г.) — русский дипломат и разведчик на Кавказе и в Центральной Азии, член Вольного Экономического общества, первый оренбургский муфтий (1788-1824).
103 Ислам в Российской империи (законодательные акты, описания, статистика). М., 2001. С. 50.
104 После присоединения Тавриды к России в 1783 г. ряд чинов бывшего Крымского ханства (в том числе муфтий и кади-эскер) были сохранены в системе местной администрации и получали жалованье от царского правительства.
105 Ислам в Российской империи (законодательные акты, описания, статисти-
101
Утверждена была система организации и штаты Уфимского и Таврического магометанского духовного правлений, которые впоследствии закрепили в Уставах духовных дел иностранных исповеданий 1857 и 1897 гг. В них отмечалось: «Из лиц высшего магометанского духовенства образованы два окружных управления: Таврическое, учрежденное в Симферополе, под именем магометанского духовного правления и Оренбургское, учрежденное в Уфе, под названием магометанского духовного собрания.
Сим двум окружным управлениям подчиняется все магометанское приходское духовенство в империи. Таврическому управлению: губернии Таврическая и Западная; Оренбургскому управлению: во всех прочих губерниях и областях, исключая Закавказский край и азиатских иноземцев из магометан (ташкентцев, бухарцев и Др.). Нижеследующие чины Таврического магометанского духовного правления свободны от податей, повинностей и рекрутских поборов: муфтий, кадий-эскер, уездные кадии, хатыпы, имамы, муллы, маязины и служители при мечетях, миодарисы, гочи, начальники текий и шейхи, уволенные от духовной должности за старостью (старше 60 лет) и увечья, дети духовных чинов. В Западных губерниях только муллы... Все эти лица имеют все общие права свободного состояния, личные и по имуществам, а доказавшие свою принадлежность к дворянству и правами дворян...
В округе Таврического магометанского духовного правления высшее магометанское духовенство состоит из таврического муфтия, кадий-эскера, уездных кадиев: симферопольского, феодосийского, перекопского, евпаторийского и ялтинского...
Кадий-эскер — помощник муфтия, заведует делами по его распоряжению и заступает на его место во время болезни.
Хатыпы, имамы и муллы совершают богослужение в мечетях. Миодарисы и гочи причисляются к приходскому духовенству.
Миодарисы имеют равные права с муллами, но принимают дела, когда состоят и в духовном звании (т. е. мулла, хатыпа и имама). Гочи приравниваются к маязинам и преподают учения в низших магометанских училищах.
ка). М., 2001. С. 58. На практике указ тогда реализован не был. Реальное создание Таврического магометанского духовного правления произошло гораздо позже при императоре Николае I на основании указа 23 декабря 1831 г. (Положения о Таврическом магометанском духовенстве и правах оного. ПСЗ II. T. VI. Ст. 5033).
102
К магометанскому духовенству принадлежат также начальники текий и шейхи.
На избрание муфтия и кадий-эскера в Таврическом магометанском духовном правлении объявляется Высочайшее Его Императорского Величества повеление...
Таврическое магометанское духовное правление состоит из таврического муфтия, кадий-эскера и уездных кадиев.
При духовном правлении состояли канцелярия из секретаря, столоначальников, переводчика, журналиста и канцелярских служителей на основании штатов. Секретарь, по избранию и представлению таврического губернатора, утверждается МВД...
Таврическое магометанское духовное правление владеет мечетями и вакуфами...
Медресе и другие училища по распоряжению Таврического магометанского духовного правления учреждается в каждом селении. В соборную мечеть определяются не более одного хатыпа, имама и маязина...
В округе Оренбургского магометанского духовного собрания высшее магометанское духовенство составляют оренбургский муфтий и ахуны, а приходское при соборных мечетях хатыпы (муллы), имамы, маязины, при простых мечетях имамы и маязины...
Высшие духовные чины (муфтий и ахуны) лично свободны от рекрутской повинности и телесных наказаний за преступление...
Оренбургское магометанское духовное собрание составляют председательствующий муфтий и три члена, а канцелярию — секретарь, столоначальник, переводчик, журналист и канцелярские служители по штатам.
Кандидаты на место муфтия избираются магометанским обществом и один из них по представлению министра МВД утверждается Высочайшей Властью»106.
Таковой система управления мусульманами сохранялась до апреля 1905 г. Как видим, с одной стороны, она была устроена таким образом, что на самый верх мусульманской иерархии могли попасть только абсолютно лояльные российским властям люди. С другой
106 Свод законов Российской империи. T. XI. Ч. 1. "Уставы духовных дел иностранных исповеданий. Кн. V. Об управлении духовных дел магометан. СПб., 1857. С. 210, 211, 213, 217, 218, 219, 223, 224. 2 июля 1865 г. по утвержденному императором мнению Государственного Совета управление башкирами передавалось из военного в гражданское ведомство. (РГИА. Ф. 821. Оп. 10. Д. 1076. Л. 32.)
103
власти изначально не стремились вмешиваться во внутриконфессиональную жизнь российских мусульман.
По строительному уставу 1836 г. (впоследствии он был фактически продублирован уставом 1900 г.) построение мечетей «допускается не иначе как по представлениям от приходов и приходских чинов магометанскому духовному начальству и с утверждения начальства губернского, после надлежащего удостоверения в необходимости сего построения, а равно и в достаточности средств для приличного их содержания. При построении мечетей в селениях наблюдать, чтобы они сооружаемы были не на площадях, а где оных нет, там на расстоянии не менее 10 сажень от строений (по Уставу строительному 1900 г.— 20 саженей от строений)»107. Оговаривалась также необходимость для мусульманского общества заявить в общественном приговоре свое согласие на выделение необходимых средств на строительство и содержание мечети и духовенства108.
Прежде всего, предусматривалось строгое соблюдение положения о строительстве мусульманских мечетей при числе душ мужского пола не менее 200 человек. Также запрещали строительство мечетей и возобновление старых в местностях, где живут крещеные татары, особенно если там нет православных храмов. Запрещалось строительство мечетей в центрах городов и на торговых площадях. Разрешение на строительство мечетей мусульманскому обществу стало выдавать гражданское начальство по согласованию с епархиальным. Мечети, построенные с нарушением правил, признавались несамостоятельными. Такие мечети либо присоединялись к большим приходам, либо на их поддержание не позволялось выделять средства, вследствие чего они приходили в ветхость109.
Особо оговаривались требования к муллам и их числу при мечетях. Требовалось, чтобы они были только при самостоятельных мечетях из расчета один мулла на 200 —1,5 тысячи душ мужского пола. Муллы должны быть не моложе 22 лет (желательно 28-30), с уровнем образования не ниже гимназического110. Для крещеных татар предусматривалась организация богослужения на татарском языке, воспрещалось брать с крещеных татар плату за требы и
107 Свод законов Российской империи. T. XII. Ч. 4. Кн. II. Свод Уставов Строительных. СПб., 1836. Ст. 683, 685. С. 140.
108 Свод законов Российской империи. T. XII. Ч. 1. Устав Строительный. 1900. СПб., 1900. Ст. 155. С. 36.
109 РГИА. Ф. 821. Оп.8. Д. 743. Л. 27—28.
110 РГИА. Ф.821. Оп.8. Д. 743. Л. 28 об.
104
одновременно включалось требование в приговоры мусульманских обществ назначать жалованье учителям русского языка в мектебах при мечетях. В районах, удаленных от православных приходов, где проживали крещеные татары, направляли священников с походной церковью для совершения христианских треб бесплатно111.
В Таврическом духовном правлении с конца 1829 г. был установлен ценз на знание русского языка для крымских татар, пожелавших быть членами нижних земских судов. Делопроизводство в Таврическом духовном правлении изначально велось на русском языке. Кроме того, по закону Российской империи от 1796 г. мусульманское духовенство Крыма не платило податей. Это привело к тому, что из общего количества магометанского духовенства Крыма к концу XIX в. в духовных должностях значилось чуть более 22%, остальные занимались торговлей, хлебопашеством, поступали в работники. Наметилась тенденция, что крымские татары стремились перевести в духовное звание всех своих детей мужского пола ради уклонения от податей и трудов112. Принадлежность к таврическому духовенству освобождала также и от телесных наказаний113.
Особое внимание уделялось подбору высшего мусульманского духовенства и, прежде всего, муфтия. Оренбургскому духовному магометанскому правлению с центром в городе Уфе подчинялись мусульмане Поволжья и Башкирии, которые доставляли наибольшее беспокойство. Поэтому главным требованием к оренбургскому муфтию была преданность центральным властям и проводимой ими политике. К претендентам на пост муфтия выдвигались также следующие требования: быть российским подданным, знать русский и арабский языки, на высоком уровне разбираться в догматах веры, быть не моложе 30 лет и иметь образовательный ценз не ниже гимназии. Из всех кандидатов отбирались два человека, кандидатуры которых направлялись в МВД. Там отбирали одного, назначение которого должен был утвердить император. В середине XIX в. муфтием Оренбургского духовного магометанского правления был избран Тевкелев Салим Гирей Шангереевич114. В состав Оренбургского магометанского собрания назначался человек
111 РГИА. Ф.821. Оп.8. Д. 743. Л. 45, 58, 63.
112 РГИА. Ф.821. Оп. 150. Д. 408. Л. 31 об., 35.
113 РГИА. Ф.821. Оп 150. Д. 408. Л. 72 об.
114 Он руководил Оренбургским магометанским духовным правлением практически весь период II половины XIX в. и многое сделал для воспитания лояльности российских мусульман властям.
105
от правительства из русских чиновников, которые обязаны были участвовать во всех собраниях, как в духовных, так и в гражданских делах, наблюдать за соблюдением отчетности делопроизводства. В отношении мулл предусматривалось их умение читать и писать на русском языке, прежде всего для ведения метрических книг115.
Из всех мусульманских анклавов Российской империи к моменту их присоединения к России четкую организацию духовной жизни имели лишь крымские татары. Кафский муфтий был духовным законодателем в Крыму и по государственному рангу занимал второе, после хана, место. Он был почти независим от крымского хана, т. к. отвечал за свои действия лишь перед султаном, от которого и получал назначение. Татары больше были привержены своим старейшинам, чем мурзам, которых считали коварными. После присоединения Крыма они подстрекали татар к эмиграции в Турцию (называя это долгом веры). Чтобы пресечь подобные подстрекательства, был издан указ Г. А. Потемкина об удалении из Крыма всех мулл, которые запримечены во вредных внушениях, не исключая муфтия (Ордера на имя правителя Таврической области от 29 мая 1787 г. и 28 февраля 1788 г.). Последствием этого была высылка в Кременчуг и другие внутренние губернии 55 мулл, которые учредили в северной Тавриде трехдневный пост и особые молитвы в противогосударственных целях. Одновременно генерал-губернатор Тавриды перевел пребывание муфтия из Кафы (Феодосия) в Ак-мечеть (Симферополь). В Феодосии закрывались все мечети и высылались муллы под предлогом устройства здесь коммерческого порта (Ордер кн. Г.А.Потемкина от 7 января 1787 г.). Также было дано указание татарам, следующим в Мекку через Константинополь, явиться к русскому консулу (маклеру) (Ордер кн. Г. А. Потемкина от 8 июля 1786 г.).
В 1784 г. в Таврической области проводилась перепись населения военным начальником в Крыму бароном О. А. Игельстромом. Итоги ее: в Тавриде 1474 татарских поселка с населением до 73 тыс. душ мужского пола, мечетей —1518, текий — 21, медресе — 25, мектебов — 26. Христианских деревень — 58; церквей греческих и армянских — 33 целых, 25 — разрушено. Высочайшим указом 24 апреля 1784 г. муфтию Мусалаф-эфендию и кадий-эскеру Сейт Мегтету определялось содержание — первому 2 тысячи руб. в год, вто-
115 РГИА. Ф.821. Оп.8. Д. 611. Л.10-10 об.
106
рому — 1500 руб. в год. В 1809 г. считалось в Таврической губернии не платящих податей из лиц магометанского духовенства 7700 душ, а в 1818 г. —6570 душ. Муфтий Тавриды обратил внимание на то, что среди подведомственного ему духовенства многие безграмотны и не могут исполнять свои обязанности и в 1811 г. спросил разрешения одесского градоначальника де Ришелье на переэкзаменовку всех считавшихся в духовном звании лиц.
Впервые выборы муфтия в Тавриде татарами были допущены в 1806 г., а помощника муфтия — в 1820 г. При Николае I крымские татары дважды, в 1825 и в 1827 гг., ходатайствуют перед императором о закреплении его указом их привилегий, которые даровали им князь Г. А. Потемкин Таврический в 1783 г. и князь П. А. Зубов в 1796 г. В 20-е годы XIX в. восстанавливается должность кадий-эскера, упраздненная в 1794 г. Его должность не предусмотрена шариатом, а является политической, установленной властью хана. По свойству своих обязанностей кадии были более органами гражданского суда, нежели члены духовенства. Также они являются членами Таврического магометанского духовного правления. Таврический муфтий Абдураим-эфенди за усердие в исполнении своих обязанностей высочайшим указом от 8 марта 1829 г. за увольнением по старости получил пенсию 2 тысячи руб. в год. В своем усердии он дошел до того, что предписал муллам в молитвах, наряду с именем его величества, упоминать и министра департамента духовных дел иностранных исповеданий князя А. Н. Голицына, что в итоге было отмечено. 23 декабря 1831 г. издается Устав о Таврическом магометанском духовенстве, который представляет собой систематический свод всех изданных постановлений о магометанах в империи116.
Российские власти опасались усиления влияния мусульманского духовенства на население, исповедующее ислам, и пропаганды радикальных идей, что могло привести к росту сепаратистских настроений в обществе и усилению тенденций к воссоединению со своими единоверцами в странах, где ислам был господствующей религией. Прежде всего, имелась в виду Османская империя, отношения с которой оставляли желать лучшего на протяжении всего XIX в. Опасность была реальной, так как из анклавов, населенных мусульманами в Поволжье, поступала информация о появлении там
11б РГИА. Ф.821. Оп. 150. Д.408. Л.6 об., 11 об., 14 об., 21, 22, 22 об., 23 об., 25, 26, 41 об.
107
агитаторов за переселение в Османскую империю. Как правило, это были люди, которые возвратились с хаджа117.
Также получила распространение такая форма, как переписка мусульман, ранее проживавших в Российской империи, которые не захотели или не смогли вернуться с хаджа, со своими единоверцами в России с предложениями переехать в Османскую империю. Обычно говорилось о сказочной жизни в Османской империи и заботах о материальных нуждах переселенцев. Типичным образцом может служить письмо татарина-невозвращенца из Саратовской губернии: «каждого прибывшего в Османскую империю встретят подводы, на которых их отправят в дома-казармы и будут давать кормовых по 15 копеек»118.
Такая пропаганда имела большую эффективность, так как подпитывалась слухами о готовящемся массовом, насильственном перекрещивании мусульман Поволжья и России в целом в православие119. В итоге многие поволжские мусульмане готовились к переселению в Османскую империю. Такие слухи поддерживали, как правило, муллы, а в пропаганде за переселение активно участвовали турецкие власти через своих агентов120. Так, во время Крымской войны, особенно на начальном ее этапе в 1853 и 1854 гг., муллы Оренбургского края распространяли слух, что туда идут турецкие войска освобождать всех мусульман от ига христианского народа. Во время молитв муллы провозглашали здравицы турецкому султану. Среди башкир распространился слух о скорой конфискации у них вотчинных земель и отдачи их в рекруты121. В 60-е годы XIX в., после переселения сопротивлявшихся российской власти крымских татар и горцев с Кавказа в поволжские губернии и в Башкирию, возникли элементы брожения среди мусульманского населения этих регионов, которое «выразилось в движении к переселению в Османскую империю вследствие злоумышленно распространенного между ними слуха, что правительство наше намерено обратить их в христианство. При этом по секретному дознанию было выявлено, что в подстрекательстве татар к переселению в Турцию принимают участие во многих местах муллы и некоторые из них ведут по данному вопросу заграничную переписку, а также
117 РГИА. Ф. 821. Оп. 8. Д. 1174. Л. 3.
118 РГИА. Ф.821. Оп.8. Д. 754. Л. Зоб.
119 Там же. Л. 4-4 об, 86-87.
120 РГИА. Ф.821. Оп.8. Д. 743. Л. 100 об.; Ф.821. Оп.8. Д. 594. Л. 34 об.
121 РГИА. Ф.821. Оп.8. Д. 594. Л. 41-41 об.
108
вскрыты фактах отпадения значительного числа крещеных татар от православия»122.
Однако турецкий МИД опроверг известия о том, что его эмиссары находятся в Поволжье и Башкирии для агитации местных мусульман к переселению. Более того, указывалось, что переселение несет массовое неудобство властям Османской империи и ведет к изменениям, издержкам и массовым болезням. В итоге турецкий МИД предложил арестовывать подобных миссионеров123.
В целом же Николай I к пограничным странам Востока подходил следующим образом: «...в беседе с назначенным русским посланником при Тегеранском дворе генералом А. О. Дюгамелем в 1837 г. он сказал, ... что ничто так не соответствует выгодам России, как бессилие, в котором находятся в настоящее время Турция и Персия». Николай I не считал нужным и выгодным поддерживать центробежные тенденции на Ближнем и Среднем Востоке. Во время следующей беседы с уже вернувшимся из Персии А. О. Дюгамелем 19 февраля 1842 г. император сказал: «Я более всего опасаюсь анархии в Персии, потому что такой порядок вещей непременно отразился бы на всем пространстве наших Закавказских провинций... Ввиду всего, что происходило в Азии в последние три года, можно было бы просто обратиться к этим народам со словами: Россия не приходит к вам на помощь, потому что вы сами должны быть достаточно сильны для того, чтобы отражать иноземцев, нападающих на ваши земли. Но теперь я опасаюсь, чтобы обнаружившийся между афганскими племенами дух непокорности не перешел к другим азиатским народам и в особенности к тем мусульманским племенам, которые живут вдоль берегов Каспийского моря и давно уже ведут против нас упорную воину»124.
Говоря же в целом о взглядах Николая I на национальный вопрос и многоконфессиональность в Российской империи, можно согласиться с мнением Л. В. Выскочкова, который отмечает: «Сказать, что "царствование Николая I — золотой век русского национализма", — это значит сказать правду, но не всю правду. Русская национальная идея, из чьих бы уст она ни звучала, не была идеей националистической. "Русский" являлось синонимом "православный", независимо от того, какой национальности был данный служилый
122 РГИА. Ф.821. Оп. 8. Д. 611. Л. 218 об.
123 РГИА. Ф.821. Оп. 8. Д. 754. Л.22-22 об.
124 Выскочков Л. В. Император Николай I: Человек и государь. СПб., 2001. С. 286.
109
человек. Эта идея, отражая потребности обширного государства, подчас могла принимать вид "имперской". Местные власти порой пытались ускорить темпы русификации окраин, но такие случаи, скорее, были исключением. Верховная и центральная власть довольно гибко реагировала на различные проявления "национального вопроса"»125.
В Средней Азии к середине XIX в. продолжали существовать три государства — Хивинское и Кокандское ханства и Бухарский эмират126. Политическая власть в среднеазиатских ханствах представляла собой восточную деспотию. Главой государства был хан или эмир. Им принадлежала власть распоряжаться жизнью и смертью своих подданных и право полного владения всеми населенными пунктами и народами своего государства. Власть хана или эмира была ограничена только канонами мусульманского права. Остальная административная власть распределялась между сословиями. Наиболее четко это деление определилось в Бухарском эмирате. Первые два сословия гражданских и военных чиновников составляли сеиды и ходжи. Сеидами назывались потомки, ведущие свое начало от жен Мухаммеда. Первые потомки соратников Мухаммеда назывались ходжами. Сеиды и ходжи должны были иметь письменные родословные, доказывающие их происхождение от времени пророка Мухаммеда. Утерявшие свои родословные ходжи по статусу занимали более низкие ступени в государственной иерархии.
Следующим бухарским сословием в среднеазиатских государствах был руг-дар. К нему относили всех родовитых узбеков, которые в течение длительного времени находились на военной службе у хана. К сословию шакырд-пишя принадлежали все люди низшего происхождения. К ним относились в Бухарском эмирате таджики, переселившиеся персияне, освобожденные невольники. Отдельную группу населения составляло духовенство. В его состав могли войти представители всех сословий, если полученное ими образование позволяло исполнять службы. Все перечисленные группы населения, кроме сеидов, ходж и духовенства делились на две категории: служащих (сипаев) и неслужащих (фукара). Сипаи и фукара имели собственные чины.
Подробнее следует остановиться на духовном сословии, которое более других оказывало влияние на умонастроения в среднеази-
125 Там же. С. 299-300.
126 Перед вхождением в состав Российской империи они представляли собой довольно интересные с политической и экономической стороны государства.
110
атских обществах середины XIX в. Духовные чины представляли следующую иерархию. Старшим духовным был был шейх-уль-ислам. Он являлся первым духовным советником главы государства. Следующий духовный чин в отсутствие эмира решал наиболее существенные тяжбы, которые касались служащих (сипаев). Третий духовный чин решал основные тяжбы сипаев. В его обязанности входило постоянное нахождение при главе государства во время приема им жалоб. Четвертый духовный чин рассматривал тяжбы простолюдинов (фукары), но если они не касались уголовных преступлений. Он имел право заключать под стражу своим решением, однако не имел права личного доклада эмиру и излагал все в письменном виде. Для этого при нем находилось несколько писцов.
Очередным духовным чином в среднеазиатских государствах середины XIX в. был реис (раис). В его лице воплощалось в действие управление по законам шариата. Он осуществлял надзор за нравственностью жителей городов, их чистотой и безопасностью. Для этого он два раза в день (утром и вечером) объезжал город. Раис наказывал палкой находящихся в состоянии алкогольного опьянения и играющих в азартные игры. Раис также разбирал семейные проблемы (супружеские измены и неисполнение супружеских обязанностей) и жалобы жителей на обмер и обвес со стороны торговцев. Среди обязанностей раиса были и экзотические: наказание хлебопеков за слишком маленькие лепешки и нарушение формы одежды (хождение без чалмы и паранджи), наказание гонявших голубей по пятницам — их возили на верблюде с привязанным на шее мертвым голубем. Также раис посещал медресе и следил за правильностью обучения и отсутствием пропаганды чуждых идей. За нарушение этого закона полагалась смертная казнь.
При каждом раисе находилось около десяти сыщиков, которых он нанимал за свой счет. Старший из них — наместник, в отсутствие раиса занимал его место. Сыщики бежали за лошадью раиса и держали в руках дару — широкий ремень на короткой рукоятке. По шариату дара состояла из трех ремней, сшитых вместе из шкуры одного животного. Удары дарой наносились не отрывая локтя от груди (так полагалось по шариату).
С заходом солнца должность раиса исполнял особый чиновник. Он предупреждал разбои, кражи и грабежи, разгонял шумные сборища и арестовывал всех, кто находился на улице после вечернего намаза. Наутро всех арестованных отводили к эмиру. Он также следил за тюрьмами и каждую пятницу докладывал эмиру о положе-
111
нии заключенных. Он же руководил и городской ночной стражей, которая расставлялась по городу и с помощью бубнов перестукивалась через определенные промежутки времени.
Несмотря на жестокие меры, карающие за малейшее отступление от канонов ислама, среди мусульман Средней Азии были распространены многие бытовые пороки, осуждаемые Кораном127.
Следующим духовным чином был начальник муфтиев, который утверждал своей печатью правильность цитат в конце просьб. После него следовал старший муфтий. Он прикладывал свою печать к просьбам служащих (сипаев). Муфтии удостоверяли правильность судебного решения, основанного на толковании норм шариата. После чего данное судебное решение передавалось верховному судье, который на его основании выносил окончательный вердикт.
После сдачи экзаменов на знание исламских законов можно было получить от эмира право преподавать в медресе. В среднеазиатских государствах существовала также должность специального муллы. Только он имел право читать в больших мечетях намаз джумы. Следующий духовный чин руководил мечетью и читал перед прихожанами намазы, а также следил за точным исполнением обрядов мусульманской религии. Муэззин (иногда его еще называли суфи) должен был пять раз в день созывать мусульман на молитвы в мечети. В мечети также находился человек, который за определенную плату еженедельно в четко установленные сроки прочитывал весь Коран. В самом низу духовной иерархии находились шейхи, которые проживали вместе в особых домах. Фактически, по сути, их можно было бы назвать монахами128.
Однако наиболее сложной являлась конфессиональная ситуация на Кавказе, где с 1817 г. по 1864 г. продолжалась война с горскими народами и идеологической основой ее был ислам в виде одного из его крайних проявлений — мюридизма. Д. А. Милютин отмечает: «На Кавказе для ведения войны держалось одновременно — 172 батальона—регулярных, 13 батальонов и 7 сотен иррегулярных; конницы — 20 эскадронов драгун, 52 полка, 5 эскадронов и 13 сотен иррегулярных, при 242 полевых орудиях. Годовой расход на них
127 Остроумов Н. П. Характеристика религиозно-нравственной жизни мусульман преимущественно Средней Азии // Православное обозрение. 1880. №6-7. С.289.
128 Там же. С. 275—280, 284, 289.
112
составлял 30 млн рублей»129. Исследователь Г. Б. Дерлугьян отмечает: «... Российский имперский феномен автоматически выпадает из ряда, в котором присутствуют заморские империи Испании, Британии, Нидерландов или Франции. Хотя бы потому, что в российской экспансии полностью отсутствует частный интерес при полном господстве интереса государственного и чиновничье-корпоративного. ... Завоевание Кавказа показательно и по своим итогам, которые разительно не похожи на итоги колониальных захватов западноевропейских держав. У российского императора с разгромом горцев стало просто еще больше подданных, причем во всех сословиях, в том числе заметно пополнился приведенными к присяге князьями-"инородцами" дворянский класс. В мировое разделение труда Кавказ начал включаться лишь вместе со всей остальной Россией в последней трети XIX в. ... »130.
Е. В. Мирзоян отмечает: «... Расширение пространства империи и включение в нее стратегически важных областей было психологическим императивом для русского дворянства, не требующим, как правило, морального оправдания. Поэтому среди русских либералов, в том числе среди декабристов, было немало сторонников имперской идеи. Так, неоднократно обращался к вопросу территориального размежевания России на Кавказе с Азиатской Турцией и Ираном П. И. Пестель. Уже в начале 20-х годов он выдвинул идею вхождения в состав России Восточной и части Западной Армении, в "Русской Правде" им ставится задача включения в состав России приморских территорий Кавказа от Анапы до Батума. Приветствовал вхождение в состав империи "областей Эриванской, Нахичеванской и Ахалцыхской" М. С. Лунин, считавший движение России на юго-восток, в Азию, неизбежным и оправданным. В этой связи следует учесть и тот факт, что в этот период русские войска выполняли и освободительную функцию, так как победа русского оружия несла освобождение закавказским народам от гнета турецкого султана и персидского шаха. Что касается вопроса об отношении декабристов к событиям Кавказской войны, то здесь следует сказать, что среди декабристов многие разделяли убеждение в неизбежности и целесообразности завоевания Кавказа, но при этом суще-
129 Воспоминания генерал-фельдмаршала графа Дмитрия Алексеевича Милютина. 1863-1864 гг. М., 2004. С. 507.
130 Дерлугьян Г. М. Была ли Российская империя колониальной // Международная жизнь. 1992. №2. С. 89.
113
ственно расходились во взглядах на методы его осуществления»131.
После такой длительной войны сложности возникали с определением системы управления Кавказом. Д. А. Милютин в своих мемуарах отмечал: «... в новом устройстве администрации и суда имелось в виду согласовать по возможности виды русской власти с обычаями и нравами туземного населения, устраняя притом систематически влияние мусульманского духовенства, в руках которого доселе сосредоточивалась враждебная нам власть над горским населением»132.
Наиболее радикальным способом решения вопроса окончательного усмирения Кавказа Д. А. Милютин считал: «... поголовное выселение из гор всего туземного населения и занятие всей предгорной полосы сплошь казачьими станицами... Как единственное и неизбежное средство для разрешения задачи прочного умиротворения западной половины Кавказа... горцев же предполагалось беспрепятственно отправлять в Грузию... вообще [такая инициатива] не одобрялась в Петербурге и вызывала сильные возражения»133. Однако в результате горцы с черноморского побережья Кавказа переселились в Османскую империю: шапсуги, убыхи и джигеты, часть чеченцев и адыгов. Они уходили из-за нежелания подчиняться решениям российских властей о переселении на равнины с гор и слухов об уравнении в правах высшего и низшего сословий. Д. А. Милютин в связи с этими событиями обращает внимание на два обстоятельства. Во-первых, он отмечает: «... Всего переселилось до 400 тысяч человек. В основном в Трапезунд, Синоп, Варну, Кюстенжи. Большинство разорялись и гибли от болезней. [Это вызвало] протест на Западе через Черкесский комитет в Лондоне. [Он был создан для помощи эмигрантам с Кавказа и занимал крайнюю антироссийскую позицию. — Прим. автора]. Отправлялись российскими и турецкими солдатами, в основном с Западного Кавказа (шапсуги, убыхи, джигеты). Часть чеченцев по Военно-Грузинской дороге»134. Во-вторых, с конца года [1861 г.] велась переписка, что на место выселенных кавказцев переселить изъявивших желание
131 Мирзоян Е. В. Сибирская и кавказская ссылки декабристов: Опыт сравнительного исследования (1826-1856 гг.). Автореф. дис. ... канд. ист. наук. Новосибирск, 2003. С. 23.
132 Воспоминания генерал-фельдмаршала графа Дмитрия Алексеевича Милютина. 1856-1860 гг. М., 2004. С. 416.
133 Там же. С. 417.
134 Воспоминания генерал-фельдмаршала графа Дмитрия Алексеевича Милютина. 1863-1864 гг. М., 2003. С. 454.
114
некоторой части черногорцев переселиться на Кавказ. Мне казалось важным воспользоваться этим воинственным и дружественным России населением для занятия приморской полосы гор, по очищении ее от враждебных туземных племен. Однако ж кавказское начальство нашло разные затруднения к осуществлению этого предложения, которое и осталось без последствий135. В итоге заселять опустевшее кавказское побережье стали Азовским казачьим войском136.
Интересной и важной для решения кавказской проблемы являлась судьба Шамиля. Лидер мятежных горцев Шамиль поддерживал идеи мусульманского единения и вносил свой вклад в разжигание антироссийских настроений на Кавказе среди своих единоверцев. Движение Шамиля было сломлено не столько благодаря успехам русских войск, сколько отходом от него недовольных тейпов и кланов. После сдачи Шамиля российская власть рассматривала его как почетного пленника, который был удостоен поистине царского содержания и обслуживания, что во многом способствовало пересмотру его отношений к России.
Интересно привести условия содержания Шамиля в Калуге, которая была определена для него как место фактической ссылки после пленения. Калуга была выбрана как город максимально удаленный и не имевший на тот период сколько-нибудь значительного мусульманского населения. В документе, одобренном Александром II в ноябре 1861 г., говорилось:
«1. Взятому в плен Шамилю назначить местом жительства Калугу.
2. Произвести ему на содержание пенсию 10 тысяч рублей серебром в год, которую отпускать ему из калужского уездного казначейства.
3. Губернатору найти приличное помещение для Шамиля.
4. За время жительства в Калуге установить за ним постоянный и бдительный присмотр, но чтобы он не был для него стеснителен. Присматривающим определить генерал-полковника Богуславского.
5. За 5 дней в Москве и 7 дней в Санкт-Петербурге выдать для Шамиля 1000 рублей серебром из государственного казначейства.
135 Воспоминания генерал-фельдмаршала графа Дмитрия Алексеевича Милютина. 1860-1862 гг. М., 2003. С. 207—208.
136 Воспоминания генерал-фельдмаршала графа Дмитрия Алексеевича Милютина. 1863-1864 гг. М., 2003. С. 509.
115
6. За каждые три месяца вперед передавать Шамилю под его личную расписку 2 тысячи 500 рублей серебром.
Независимо от пенсии за счет государственного казначейства установить расход по найму дома, его обустройству, отоплению, приобретению необходимой мебели. Помещение должно быть обустроено со всевозможными удобствами и приемлемо к нравам, обычаям и семейным устоям пленника.
Для присмотра за ним назначить пристава из военных и его помощника, а также двух переводчиков с подчинением приставу. Одного оформить как государственного служащего, а второго из простых татар. Также в качестве прислуги определить простых татар. Жить они должны вместе с Шамилем в доме.
Приставом назначить штабс-капитана Руновского, помощником — отставного поручика Куринского пехотного полка Тиммермана. Переводчиком от татар - государственного крестьянина Мустафу Ахьина.
За семейством Шамиля, состоящим из 19 человек, отправился на Кавказ его сын Кази-Магомед.
Инструкция по содержанию Шамиля.
Шамилю с сыновьями разрешены прогулки пешком и верхом до 30 верст не более от Калуги и непременно с приставом и помощником.
Магометан и лиц с Кавказа допускать к Шамилю только с имеющегося при себе разрешения Главнокомандующего Кавказской армией.
Один из переводчиков имеет обязанность записывать мысли Шамиля о предметах, не касающихся домашних дел.
Все письма, присланные Шамилю, доставляются в Санкт-Петербург к военному министру.
Пристав и его помощник должны, по возможности, войти в доверие к Шамилю.
Пристав не должен вмешиваться в расходы Шамиля, в любые его хозяйственные и семейные распоряжения.
Пристав должен вносить в особый секретный дневник разговоры Шамиля о событиях войны на Кавказе и отчитываться по этому ежемесячно.
Пристав, помощник и переводчики содержатся за счет средств военного ведомства.
Написал инструкцию генерал-адъютант Герштейнцвейн.
116
Семейство Шамиля, оставшееся в Темир-хан-шуре, —19 человек. Из них: жены Шамиля: Загидат и Шуайнат, сын Мухамед шефи, сын его и его жена Керимет, жена сына Шамиля Кази-Магомеда, четыре дочери Шамиля —15, 11, 4, 3 лет, 7 слуг, 1 жена слуги и Халун — родственница Шамиля и нянька его детей.
12 ноября 1861 г. приставом к Шамилю назначили подполковника армейской кавалерии Пржецлавского, а Руновского назначили для особых поручений к Главнокомандующему Кавказской армией»137.
Надо отметить, что подобных условий содержания в ссылке не имел ни один высокопоставленный военнопленный в то время, тем более фактически повстанец, а не военнослужащий враждебной армии в годы войны.
Однако до окончательного смирения Кавказа и Закавказской области было еще далеко. Основная проблема опять выступала в лице мусульманского духовенства, как одной из наиболее авторитетной части горцев. Весной 1865 г. управление кавказского наместника великого князя Михаила отмечало: «при невозможности ни отрицать ни уничтожить влияние магометанского духовенства в среде своих единоверцев, оставление этого сословия в положении неопределенном и необеспеченном может только иметь последствием создание из него враждебного нашему Правительству элемента. Поэтому с конца 1863 г. особая комиссия из гражданских и духовных лиц обоих магометанских толков на Кавказе составляет проект Положения о магометанском духовенстве. Цель его — определение степени и прав духовных лиц, их отношения к гражданским властям, порядок определения к духовным должностям, степень власти шариатских судов»138.
Много сделал для ослабления напряженности на Кавказе М. С. Воронцов, который с 1844 по 1854 г. был наместником Кавказа и главнокомандующим отдельным кавказским корпусом. При его непосредственном участии вышел ряд важных постановлений по упорядочению экономической, политической и духовной жизни в регионе:
1845 г.— Указ о воспитании уроженцев Закавказья в любых учебных заведениях государства;
137 РГИА. Ф. 1268. Оп. 10. Д. 197. Л. 1-12. Впоследствии А.И.Руновский опубликовал ряд статей о Шамиле в «Военном сборнике» и отдельную работу «Записки о Шамиле». СПб., 1860 (переиздана в Москве в 1989 г.).
138 РГИА. Ф. 1268. Оп. 10. Д. 110. Л. 93 об.
117
1846 г. — Положение о меновой торговле с горцами на кавказской линии. "Учреждение комиссии для рассмотрения прав лиц на получение княжеского достоинства и дворянства;
1847 г. — Положение по управлению калмыцким народом;
1848 г. — Указ о постоянном обучении в Санкт-Петербургском Технологическом институте и ремесленном учебном заведении Московского воспитательного дома двух уроженцев Закавказья. Принятие на излечение больных горцев в полковые и батальонные лазареты за казенный счет. Предписание наместника о приеме на воспитание детей горцев в пансионы Екатеринодарской и Ставропольской гимназий за казенный счет139;
1850 г. — Положение об устройстве в Закавказском крае мусульманских училищ;
1853 г. — Положение о размежевании земель Кавказского линейного казачьего войска и мусульманского народов в Ставропольской губернии;
1854 г. — Указ о порядке производства и решения дел по разделу имений между жителями края мухаммеданского исповедания;
Учел М. С. Воронцов и то, что некоторые родители-мусульмане могут не захотеть, чтобы их дети учились вместе с детьми из христианских семей. Для этих детей в Тифлисе, Дербенте, Шуше и Елизаветполе были открыты училища Алиевой и Омаровой сект.
М. С. Воронцов обратился к Николаю I с предложением законодательно закрепить потомственное владение землями высшим мусульманским сословием. 6 декабря 1846 г. император подписал рескрипт, в котором перечислены условия закрепления земель за ханами, беками, агаларами и другими лицами, чтобы «дать им средства быть полезными правительству». Благодаря этому решению местная знать стала союзницей М. С. Воронцова в проводимой им политике умиротворения Кавказа.
Кроме того, М. С. Воронцов последовательно выступал за веротерпимость. Отстаивая свою политику по отношению к мусульманам, М.С.Воронцов писал Николаю I: «То, как мусульмане относятся к нам, зависит от нашего отношения к их вере не меньше, чем от событий в Дагестане»140.
139 Власть брала на себя издержки на лечение и обучение мятежных горцев с целью «оторвать» их от участия в повстанческом движении на Кавказе и увеличить степень лояльности к Российской империи.
140 Гаммер М. Шамиль... М., 1998. С. 238.
118
В то же время М. С. Воронцов решительно выступал против мусульманского фанатизма. В одном из своих предписаний командующему Кавказской линии он пишет, что из Турции и Персии на Кавказ проникли так называемые проповедники. Но они «проповедуют не только настоящую, простую веру магометанскую, как какой-то мюридизм или фанатизм с намерением приготовить покорных доселе магометан к восстанию против нашего правительства». «Вам хорошо известны мнения и правила мои насчет веротерпения, — продолжает он, — и я знаю, что вы сами, так же как я, почитаете нашим долгом ни в чем не мешать вероисповеданиям разных подданных Его Величества в здешнем крае, избегать прозелитизма и не позволять распространиться слуху, что мы хотим обращать мусульман в христиан»141.
В период наместничества М. С. Воронцова на Кавказе открылась масса местных газет142.
Кроме того, в начале 60-х годов XIX в. среди российских мусульман, прежде всего, татарской интеллигенции Среднего Поволжья, стали распространяться идеи тюркского и исламского единства. Говоря об истории зарождения и развития панисламизма и пантюркизма, некоторые современные исследователи рассматривают их как отдельные идеологии, подчеркивая, что в российском историческом и культурологическом контексте панисламизм и пантюркизм развивались в теснейшей взаимосвязи, причиной которой была близость понятий «тюркская цивилизация» и «исламская цивилизация» по отношению к российским мусульманам. «Главной особенностью исторического развития России с давней поры формирования ее как многонационального государства было то, что ее мусульманскими подданными были прежде всего, в наиболее значительной своей массе, народы тюркского мира, "татары", или "тюрко-татары", — пишут в этой связи крупные исследователи пантюркизма Н. Горошков и С. М. Червонная, — и идеи мусульманской солидарности "единства в вере" в их национально-освободительном движении тесно переплетались с комплексом представлений о род-
141 Движение горцев северо-восточного Кавказа в 20-е-50-е гг. XIX в. Сб. документов. Махачкала, 1959. С. 238.
142 «Кавказ» (с 1845 г.), «Закавказский вестник» (с 1846 г.), литературная газета «Арарат» на армянском языке (с 1848 г.), «Ставропольские губернские ведомости» (с 1850 г.). С 1847 г. стал выходить многостраничный «Кавказский календарь» В Тифлисе и Александрианополе открылись публичные библиотеки.
119
ственности тюркских народов, об исторической общности их судьбы»143.
Обоснованным можно считать вывод о естественном процессе зарождения и развития пантюркизма в лоне российской государственной системы и полиэтничной культуры. Также эти идеологии представляются как своеобразная разновидность «восточного национализма» — национализма, разрабатывающего не наступательные, не экспансионистские, а оборонительные доктрины, нацеленные на защиту этнической идентичности144. Часть зарубежных историков акцентируют значение пантюркизма как идейной силы, способной, прежде всего, противостоять панславизму, империалистической агрессии Российской державы145. В разработках значительной части исследователей из мусульманских регионов бывшего СССР отмечается позитивное значение общетюркской солидарности как миротворческой силы, направленность тюркизма не против славянского или христианского миров, а на благородные цели сотрудничества исламских народов. Подчеркиваются прогрессивные стороны концепции пантюркизма — опора на джадидизм, пересмотр догматики шариата, отказ от реакционных основ исламской юстиции, открытость по отношению к западной цивилизации146.
В отношении возможностей объединительного потенциала панисламизма научная литература дает однозначный отрицательный ответ — никакой единой «нации ислама» в России в середине XIX в. и до начала XX в. не было, хотя слишком многим мусульманским деятелям хотелось бы ее сконструировать. «Стремление наладить диалог и общение людей, принадлежащих к одной религии, обладающих общим культурным наследием, — пишут исследователи ислама И. Ермаков и Д. Микульский, -- процесс естественный и закономерный. Но пока что националистический фактор оказывается более сильным, чем мусульманский... »147.
Народы, исповедовавшие ислам на территории Российской им-
143 Горошков Н., Червонная С. М. Пантюркизм и панисламизм в российской истории и историографии // Ислам в Евразии. М., 2001. С. 81.
144 Там же. С. 90.
145 Червонная С. М. Исмаил Гаспринский — выдающийся крымско-татарский просветитель и гуманист // Этнографическое обозрение. 1992. №1. С. 162; Мухамметдипов Р. Ф. Зарождение и эволюция тюркизма. Казань, 1996. С. 184.
146 Червонная С. М. Исмаил Гаспринский — выдающийся крымско-татарский просветитель и гуманист // Этнографическое обозрение. 1992. №1. С. 162.
147 Ермаков И., Микульский Д. Ислам в России и Средней Азии. М., 1993. С. 154.
120
перии в XIX в. и до начала XX в., были разобщены. У них не было единой территории, развитых экономических связей, единого языка. Арабский язык знала лишь малая часть представителей господствующих слоев и духовенства. Психологический склад этих народов, их культуры были различны, да и сам объединяющий фактор — ислам — по-разному отражался на обычаях и традициях российских мусульман. Приходилось считаться и с социальной дифференциацией мусульманского мира — по вполне понятным причинам интересы разных социальных групп не во всем совпадали. Кроме того, объективное развитие жизни вело к дальнейшей дифференциации между различными тюркоязычными народами. Ныне это признано и видными исламоведами Запада. Так, А. Беннигсен и Ш. Лемерсье-Келькаже в своей книге «Ислам в Советском Союзе» признают, что «единство мусульманских народов России в начале этого столетия существовало лишь в воображении»148. Примечательно, что даже один из основателей и идеологов панисламизма Джемаль-ад-дин аль-Афгани высказывал сомнения в возможности объединения всех мусульман в одном государстве или конфедерации мусульманских государств. «Я не говорю, — писал он, — что у нас должен быть один имам: этого, вероятно, было бы трудно добиться. Я хочу только, чтобы их руководителем был Коран... »149. Более жизнеспособной считается идея тюркского объединения российских мусульман, однако на пути ее осуществления также стояли и стоят более сильные межнациональные противоречия.
Как и любое крупное течение общественной мысли, тюркизм и исламизм (пантюркизм) не имеет точной даты рождения. Истоки тюркской консолидации можно проследить в очень древних пластах тюркского фольклора, в недрах формирующегося этнического самосознания тюркских народов, интуитивно искавших и возможной опоры в родственных культурах, а также союза друг с другом.
Таким образом, к середине 60-х гг. XIX в. мусульманская проблема не стояла так остро, как католическая и иудейская. Однако в то время расширение территории Российской империи происходило исключительно за счет регионов, населенных мусульманами: только что был покорен Кавказ и готовилась активная военная кам-
148 Цит. по: Аширов Н. Ислам и нации. М., 1975. С. 14.
149 Левин З. И. Развитие основных течений общественно-политической мысли в Сирии и Египте. (Новое время). М., 1972. С. 109.
121
пания в Средней Азии. Мусульмане к середине 60-х годов XIX в. стали второй, после православия, по численности конфессией в государстве. Учитывая крайне напряженные отношения с зарубежным исламским миром, вопрос о лояльности мусульман властям стал постепенно превращаться в один из наиболее актуальных в стране.
